– Ты что, пьяный? Опять?

– Это вы с мамой меня довели! – рявкнул я, но потом продолжил мягко. – Кстати, почему так давно не звонили, не приезжали?

– Ты же знаешь, я занят! А теперь должен тратить время и деньги, чтобы закрыть твои долги! Мне придется купить новые компьютеры для кампуса. Матвей! Возьми себя в руки и займись обучением! Я отдаю крупные суммы, чтобы ты получил хорошее образование, вышел в жизнь приличным человеком. И что я получаю взамен?!… Почему не оплатил вчера счёт в ресторане?

– Это экстрим, новые ощущения, – пробормотал вяло, хотелось поскорее отделаться от него и уснуть, было уже семь утра. Но отец не планировал заканчивать свой спич.

– Бестолочь! Я привезу тебя обратно в Россию, притащу в офис и заставлю работать пять дней в неделю, с восьми до пяти. А то и больше! Отработаешь Ламборджини, которую разбил в прошлом месяце! Получишь новые ощущения! Как мне надоела твоя погоня за удовольствиями!

– Я не хочу работать, папа. Какой смысл? Зарплата? Денег и так навалом. Купи мне лучше новую машину. На чем я должен теперь ездить?

– Обойдешься. Ходи пешком, здоровее будешь.

Я даже присел на диване от возмущения.

– Что? У всех есть тачки, а у меня – нет. Я потеряю уважение сверстников, со мной никто не будет общаться! Я стану изгоем! Ты этого добиваешься? Если не отправишь мне денег или сам не оформишь покупку дистанционно, то я с собой что-нибудь сделаю! Потом поплачете с мамой, пожалеете, что не купили! Кстати, где она? На оперном фестивале в Зальцбурге? На открытии кинофестиваля в Каннах? На неделе моды в Милане?

– Послушай, сын… – отец пытался меня успокоить, чтобы я не порол горячку.

– Я все сказал, папа, и не в состоянии больше общаться. У меня болит голова. Пока.

– Не клади трубку, когда я с тобой разговариваю!

Я нажал на сброс и развалился на кожаном диване с безмятежной пьяной улыбкой на лице. Откидывая телефон в сторону, рукой случайно задел пустую бутылку от виски, и она покатилась со звоном по паркету.

– Как же вы все меня достали… – пробубнил я под звуки вновь вибрирующего телефона и тут же провалился в сон.

Владимир молчал, обдумывая сказанное мной.

– Самый простой способ остаться без помощи Ангела Хранителя – это постоянно совершать бессовестные поступки. – Хмыкнула Вита. После бани ее густые волосы до сих пор полностью не просохли, яркими влажными прядями они падали на шелковую бежевую рубашку пижамы. Миловидное лицо без макияжа было чистое и милое. – А еще относиться к окружающим с пренебрежением, смотреть на всех свысока и считать себя лучше всех, – она встала с кресла и направилась на кухню, старательно делая вид, что не хочет иметь со мной ничего общего. – Может, это и звучит грубо, но я вижу закономерность того, что с тобой произошло… – Она остановилась в дверях гостиной. – Твоим родителям надо было вместо денег дать тебе лопату в руки. Из тебя вышло бы больше толка в таком случае… Все. Я собираюсь спать. – И вышла из комнаты.

Вита сейчас была честна со мной в отличии от моих друзей. И хотя это было больно слышать, мне пришелся по душе такой ответ. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь и лицемерие. Сказанное кем-то замечание, возможно, заставило бы меня задуматься о своем поведении, попробовать измениться. Но раз до этого всех все устраивало, получилось то, что получилось.

Во мне шевельнулась мысль, что вообще-то мне хотелось бы нравится Виталине! Но эта мысль исчезла так же быстро, как появилась. Кому я могу понравиться такой, какой есть?

Предупреждающий жест ее брата остановил меня от словесной перебранки.

«Да и ладно. И так знаю, что богатенькие дети ни у кого не вызывают симпатии и сочувствия…» – думал я, глядя на огонь в камине. – «Все нам завидуют, при этом не задумываются, что мы страдаем практически так же, как дети бомжей и алкоголиков. Мы так же заброшены и никому не нужны! Мы так же нуждаемся в любви и душевном тепле! Нас никто не понимает! Все только и думают, что мы с жиру бесимся! Ни у кого нет желания разобраться, что с нами происходит на самом деле и почему».

– Мы могли бы заночевать здесь, – крикнул ей Владимир.

– Ха! Размечтались! Брысь отсюда!

Владимир тихо засмеялся, вставая с кресла.

– Да я просто пошутил… Но утром вернусь за подрясником.

Мы вышли на улицу. Небо затянуло черным бархатом ночи, а звезды сияли, словно бриллианты в маминых кольцах. Было тихо, только теплый ветер играл с высокими травами в поле и с листьями лип.

– И что же было потом? – не унимался Владимир, направляясь к домикам с зелеными крышами.

– А на чем я остановился?

– На том, что кутил без остановки и забивал на учебу. Университет-то в итоге удалось окончить?

– А как же! У меня не было другого выбора. Я получил целых два высших образования и ученую степень. Конечно, не без постоянных угроз отца, что он лишит меня золотой кредитки. Знаешь, к роскоши очень быстро привыкаешь: страшно потерять прежний уровень жизни и вообще сложно отказаться от ощущения расслабленности, когда деньги сами собой появляются на счету. Поэтому так или иначе пришлось завершить обучение. Потом я – папин инвестиционный проект – вернулся в Россию, готовый приносить ему долгожданную прибыль. Но все опять пошло не так, как он планировал… – я весело хмыкнул.

– С возвращением домой! – ликовала старушка Луиза; за то время, пока я отсутствовал, морщин на ее лице добавилось, но она, как и прежде, ходила в черно-белом платье. – Матвей, как я рада снова тебя здесь видеть!

– А я тебя нет… – сказал я бесцветно, направляясь в свою комнату.

– Матвей! Я тебя такому не учила! – ахнула нянька, догоняя меня. – Как же в Лондоне испортили моего мальчика!

Я зашёл в комнату и прыгнул на большую двуспальную кровать, положил руки за голову и уставился в потолок. Через секунду пожалел, что не закрыл за собой дверь, потому что Луиза совершенно не собиралась от меня отставать.

– Матвей, ты знаешь, что сегодня на ужин придёт Полина? – нянька присела на стул, стоящий возле двери. – Помнишь её? Дочка папиного друга. Какая она стала хорошенькая! Родители хотят, чтобы ты к ней присмотрелся. Ох, достойная партия! Ровня. Богатая, образованная, воспитанная.

– Луиза, иди к черту отсюда! Я хочу побыть один! – фыркнул я, недовольный тем, что скоро придется работать в офисе, и запустил в свою бывшую гувернантку небольшую подушку. Она не удивилась, только немного нахмурилась, поднимая ее с пола, но все равно не ушла. За все эти годы Луиза уже привыкла быть со мной вежливой, услужливой, терпеливой и сдержанной, что бы я ни вытворял.

– Матвей, – начала она.

Я подскочил с кровати, поднял ее со стула и выпроводил в общий коридор.

– Матвей! – протестовала Луиза и стучала ладонью с обратной стороны. – Впусти меня обратно!

– Нет! – я закрыл дверь на ключ.

– Через час приедет водитель и отвезет тебя в офис. Отец ждет на разговор. Будь готов!

Я молчал. Луиза еще некоторое время пыталась ворваться ко мне. Пришлось даже пригрозить, что попрошу отца уволить ее.

– Я больше не твоя гувернантка, а домоуправительница. Не тебе меня увольнять! – она ушла, грозно цокая каблуками.

Все стихло, и я присел на кровать.

– А как насчёт того, что хочу я? – прошептал, закрыв лицо руками.

…Через час, как и предупреждала Луиза, я, беспардонный, наглый, но при этом холеный и весьма интеллектуально развитый сынок своего отца, стоял посреди его кабинета в классическом синем костюме и белой рубашке.

– Сын! – папа раскинул руки в приветствии. – Ну, наконец-то! Вот и пришло время работать вместе! Идем, я покажу тебе твой кабинет.

Он открыл дверь в большую просторную комнату с панорамными окнами.

– Я обустроил тут все на свой вкус. Думаю, тебе тоже понравится, а если нет – переделаешь. Можешь принести свою коллекцию кораблей и шхун. В соседнем кабинете будет сидеть твой личный помощник. Можешь задавать ему любые вопросы, он познакомит тебя с подчинёнными.

– Мне